Каргин Superstar. Часть 46

Каргин Superstar. Часть 45

Президент встретится с новыми европарламентариями

Печать Переслать Письмо редактору Комментарии  (15)

Каргин Superstar. Часть 44

И все же, возможно, более интересным – и в любом случае более точно выясняемым – по сравнению с мистической справкой и перемещением предков банкира по всей Европе является вопрос: как же на самом деле было с белым пятном в Latvijas Jaunatnе?

Каргин Superstar. Часть 43

Да, прежних призраков фальшивых граждан за эти годы удалось обработать основательно. Другое дело – печально известный выдавший справки Виктор Контузоров, которого за это время отлучили от церкви решением Синода Латвийской православной церкви, он сейчас возглавляет Свободную православную церковь и через десять лет после описанных событий пережил и злоумышленный поджог своей церкви.

Каргин Superstar. Часть 42

Хомяков Алексей Степанович

Церковь одна

1. Единство Церкви

Единство Церкви следует необходимо из единства Божьего, ибо Церковь не есть множество лиц в их личной отдельности, но единство Божией благодати, живущей во множестве разумных творений, покоряющихся благодати. Дается же благодать и непокорным, не пользующимся ею (зарывающим талант), но они не в Церкви. Единство же Церкви не мнимое, не иносказательное, но истинное и существенное, как единство многочисленных членов в живом теле.

Каргин Superstar. Часть 41

Каргин Superstar. Часть 40

Биография Джоржа Сороса

Джордж Сорос (род.12.08.1930 г.), известный финансист и филантроп, родился в Венгрии в семье специалиста по Эсперанто.

Сорос Джорж (George Soros)

Сорос Джорж (George Soros)

Сорос Джорж (George Soros)

47 тезисов о глобализации

1. Глобализация — это слишком часто употребляемый термин, которому можно придавать самые различные значения. В настоящем обсуждении мы будем исходить из того, что этот термин означает глобализацию финансовых рынков и растущее доминирующее влияние на национальные экономики глобальных финансовых рынков и транснациональных корпораций. В этом смысле глобализацию следует отличать от свободной торговли, которая не имеет таких далеко идущих последствий для отдельных стран.

Александр Проханов
За оградой Рублевки (продолжение 3)

ТЮРЬМА-МАТУШКА

Если ходишь босиком по зеленой траве, если в глазах твоих голубая бескрайняя даль, если сердце ликует от избытка воли и непомерных, непочатых сил, не заблуждайся. Кто-то смотрит на тебя сквозь тюремный глазок, проточенный в звездном небе. Следит за тобой невидимый Надзиратель, сторожит каждое твое побуждение, учитывает каждый вздох и желание. И душа твоя, помещенная в камеру-одиночку из решетчатых ребер, запечатанная в бренную плоть, со множеством замков и засовов, вдруг затоскует о небывалой свободе, о недостижимой воле, о далекой Родине, откуда ее восхитили. Станет биться о кладку, в которую замурована, стенать о помощи, умолять тюремщиков. Не услышав ответа, упадет без сил на каменный пол, зальется слезами.

Александр Проханов
За оградой Рублевки (продолжение 2)

КРАСНАЯ ЛАСТОЧКА РЕВОЛЮЦИИ

Я видел, видел ее! Поверьте мне, маловеры. Доверьтесь моим глазам, слепые. Положитесь на мой слух, глухие. Я видел красную ласточку Революции. Прянула с высоты из-за кремлевских башен. Пролетела над Манежной площадью с нелепыми фонарями Лужкова. Сверкнула над Охотным рядом, вдоль Думы с окаменелым советским гербом. Свистнула пулей у виска продажного депутата. Ослепила застывшего на посту омоновца. Радостно окликнула стоящего в пикете ветерана. Унеслась вверх, к Лубянке, растворяясь в туманном московском небе.

Мой рассказ – о «красном» пикете перед зданием Думы, где принимался очередной, угнетающий Россию закон.

Александр Проханов
За оградой Рублевки (продолжение 1)

МОСКОВСКИЙ ВАВИЛОН

Липкий, расплавленный, как жидкое, поток лимузинов. Раскаленный желоб проспекта в туманной плазме. Жилые дома новой буржуазной постройки, похожие на готические соборы и романские замки. Голубые, словно гроздья кристаллов, здания банков. Церковь, цепляющая крестами вывеску ночного клуба, заслоненная цветастой рекламой бюстгальтеров, – разбухшие от довольства и сытости млечные груди красавицы. Дневная толпа, обморочно бегущая в синеватой бензиновой гари. Среди бульваров, автомобильных пробок, окруженный тяжелыми фурами, истошным воем «мигалок», – рынок, накрытый бетонным куполом. Кажется, под крышкой, в нагретой кастрюле кипит и взбухает варево, брызгает пеной, источает ароматы, выбрасывает струи кипятка, хлюпает, булькает, вырывается пузырями. Летучий пар колеблет высокое солнце, вонзившее в город раскаленный добела электрод.

Александр Проханов
За оградой Рублевки

ЧАША СИЯ

Когда-то, молодым писателем, я жадно осваивал открывшиеся мне картины мира. Писал о гигантских заводах, о новых городах в тайге и пустыне, о хлебных жатвах, об экспериментальных взрывах атомных бомб. Целый период моей жизни посвящен военным походам: Афган, Кампучия, Никарагуа, Мозамбик, Ангола, Ближний Восток. Это породило целый цикл романов и повестей.

После катастрофы 91-го года небо упало на меня. Мир сомкнулся до точки. Мне казалось, я умер духовно. Когда обморок стал проходить и я стал оглядываться, не было великой страны, великой «Красной империи». Но жизнь продолжалась. Я пытался узнать об этой жизни то, что не успел познать в прошлом. Я стал совершать «экспедиции» в тюрьму, в абортарий, в крематорий, на свалку и там, в этих «запретных зонах», искал ответы на вопросы, меня волнующие. Так родился цикл «Чаша сия». Приведенные тексты – это эскизы моих романов последнего десятка лет. Повторяю: это чаша сия.

ПОЛИТОЛОГ.

РОМАН.

АЛЕКСАНДР  ПРОХАНОВ.

«Если я скажу вам одно из слов, которые Он сказал мне, вы возьмете камни, бросите в меня, огонь выйдет из камней и сожжет вас».

Евангелие от Фомы.

ЧАСТЬ  ПЕРВАЯ.

«ПАХАРЬ».

ГЛАВА  ПЕРВАЯ

— Александр Андреевич, Ваш новый роман "Политолог" частично посвящен феномену политтехнологии в том виде, в каком она существует теперь в России? Почему Вас как писателя заинтересовала эта тема?

Александр Андреевич, чем объяснить столь массированную атаку на вас Леонтьева, Пушкова, других властных СМИ? Не напоминает ли это "демонизацию неугодных", которая практиковалась в самые мрачные времена минувшей эпохи?