Россия на грани, или постижение Путина.

Интеллектуалы и политики рассуждают о том, способен ли президент изменить судьбу страны. 27 сентября 2000 г в Институте философии Российской академии наук состоялось заседание "круглого стола" на тему: "Сто сорок дней президента Путина (Куда же идет Россия?)", организованное клубом "Свободное слово".

В дискуссии приняли участие:

Валентин ТОЛСТЫХ – доктор философских наук, профессор, президент клуба "Свободное слово";

Александр ЗИНОВЬЕВ - философ, писатель;

Владимир РЫЖКОВ – депутат Государственной Думы;

Владлен ЛОГИНОВ - доктор исторических наук, профессор (Горбачев-фонд);

Владимир ШЕВЧЕНКО - доктор философских наук, профессор;

Вадим ЦАРЕВ - профессор;

Вадим МЕЖУЕВ – доктор философских наук;

Виктор ДАНИЛОВ-ДАНИЛЬЯН - доктор экономических наук, профессор МГУ;

Владлен СИРОТКИН - доктор исторических наук, профессор Дипломатической академии;

Оксана ГАМАН-ГОЛУТВИНА - доктор политических наук, профессор Российской академии
государственной службы при президенте РФ;

Борис СЛАВИН – доктор философских наук, профессор кафедры политологии и социологии Московского государственного педагогического университета;

Людмила САРАСКИНА - литератор, доктор филологических наук, ведущий научный сотрудник Института художественного образования РАО, и другие.

"НГС" печатают материалы дискуссии. Полный текст обсуждения будет опубликован в очередном выпуске альманаха, издаваемого клубом "Свободное слово".

1. "ЕСТЬ ДВА ПУТИНА - ОДИН, КОТОРЫЙ ЖЕЛАЕТ,

И ДРУГОЙ, КОТОРЫЙ ДЕЛАЕТ...".

Валентин ТОЛСТЫХ.

Название темы - придумка моя, поэтому объясню, как оно появилось. Мысль обсудить данную тему возникла у меня в день инаугурации нашего нового президента. Полагалось бы сделать это после 100 дней, но они выпали на середину августа, когда все были на каникулах. Сегодня ровно 140 дней, так что все очень просто. А не просто вот что. Когда вся страна и многие в мире задавались вопросом "Кто есть Путин?", мы, обычно оперативно откликавшиеся на актуальные события, терпеливо молчали. Не хотели заниматься догадками, питаться слухами и выдавать свои ожидания за прогноз.

А вот сегодня интересующий нас вопрос ставится и звучит совсем иначе. За 140 дней наш молодой и энергичный президент совершил такое количество "телодвижений" - решений, действий и поступков, причем, вполне целеустремленных и даже системных, что теперь надо бы не гадать, а знать и понимать - и "кто есть Путин", и "куда идет Россия". Впрочем, в каком-то смысле он остается загадочным и сейчас.
Признаюсь, лично у меня создалось впечатление, что есть как бы два Путина - один, который чего-то желает, видимо, очень хочет, а рядом другой, который что-то делает, и первый со вторым часто не стыкуются. И опять приходится строить догадки, заниматься предположениями. А может быть, он унаследовал от своего предшественника пресловутую "непредсказуемость" или не хочет раньше времени открывать свои действительные замыслы?! Тут надо бы разобраться - для чего мы, собственно, и собрались... В качестве ведущих, то есть задающих тон и позиции, я пригласил двух очень известных и очень разных людей – Александра Александровича Зиновьева и Владимира Александровича Рыжкова. Оба они отличаются, понятно, каждый по-своему, определенностью и бескомпромиссностью своих суждений и оценок, что крайне важно в такого рода дискуссиях. Предоставляю им слово.

2. "РАССЧИТЫВАТЬ НА КАКИЕ-ТО РАДИКАЛЬНЫЕ ПЕРЕМЕНЫ БЕССМЫСЛЕННО...".

Александр ЗИНОВЬЕВ.

Я думаю, что привод Путина к власти теми людьми, которые осуществляли эту операцию, был выполнен на очень высоком уровне. Для этого Путин был в высшей степени удобной и проходимой фигурой. Но он, как вы знаете, узкий аппаратчик, а не человек, сидевший в президиумах. У власти же предпочтительней человек более широкого профиля, руководитель. Как он себя должен был проявить в этом качестве? Я никогда не придавал и не придаю значения качествам личности в таких ситуациях. Кто бы ни пришел к власти в нынешней ситуации, он стал бы поступать примерно так же, как поступает Путин. Поведение человека у власти в наших российских условиях на 90% определяется не зависящими от него факторами.

Что это за факторы? Это социальная система, которую сляпали после разгрома советской системы в нашей стране. Это характер человеческого материала, который вовсе не улучшился после краха Советского Союза. Это общее состояние страны и нынешнее окружение, прежде всего - Запад,  Вашингтон. И если взять совокупность этих факторов, то ожидать, что новый президент будет поступать как-то иначе, просто бессмысленно. Одно дело - наше желание, желание россиян, желание различных кругов российского общества и, может быть, субъективные намерения начинающего президента, и другое дело - то, что можно сделать в этих условиях, что может сделаться, несмотря ни на что. Задача, которую новому президенту навязывали обстоятельства, навязывают и, по всей вероятности, будут навязывать впредь, состоит в том, чтобы укрепить, закрепить, легализовать результаты социального переворота, произошедшего в горбачевско-ельцинские годы, сделать эти результаты основой для последующей жизни. Не ликвидировать их, не возвращать Россию назад (это, как мы все понимаем, в сложившейся ситуации практически невозможно), но именно закрепить результаты прошлого периода постсоветской истории, очистив их от вопиющих дефектов ельцинского периода. Рассчитывать на то, что в обществе произойдут какие-то радикальные перемены, бессмысленно.
Самые великие перемены в истории нашей страны уже произошли, и другие перемены такого масштаба в принципе невозможны. Та социальная система, которая в основе своей уже заложена в России, представляет собой гибрид западнизма, остатков коммунизма и воспоминаний об идеализированном российском прошлом. Этому социальному гибриду и предстоит определять дальнейшую судьбу России.

Я хочу обратить ваше внимание на одну особенность этой социальной системы. Она сконструирована вовсе не стихийно и вовсе не дилетантами. Это в России ее создавали руками дилетантов. Организацией же ее манипулировали люди вполне квалифицированные. Это люди, которые вели холодную войну, осуществляли разгром Советского Союза и разгром коммунистической системы. Эта система сконструирована специально, чтобы Россия не могла подняться и вновь стать сильной державой, конкурирующей с Западом, возглавляемым Соединенными Штатами. Специально! Я называю ее конфликтной демократией. Если вы изучите ее компоненты, вы заметите, что конфликты в ней  неизбежны. Возьмем, например, систему власти: Кремль и парламент, Кремль и правительство, федеральная власть и региональные уровни - все эти пары являются конфликтными. Будет преодолен один конфликт, возникнет другой. С чего начал свою деятельность Путин? Вы помните - конфликт с олигархами, конфликт с парламентом, конфликт с регионами, конфликт с идеологической сферой (я имею в виду средства массовой информации, которые становятся "новыми ватиканами"). Они возникли вовсе не потому, что Путин к этому стремился или склонен к этому. Они неизбежны - не в той, так в другой форме. 

Россия эволюционирует и будет эволюционировать в направлении к сверхобществу, сочетая компоненты советизма (коммунизма) и компоненты западнизма. Но какая тенденция будет доминировать, трудно сказать. Скорее всего, в силу русских традиций в системе власти доминирующей будет все-таки тенденция политическая, а не экономическая, как бы последнюю ни навязывали насильно. По существу Кремль выполняет сейчас в России ту же функцию, которую выполнял у нас ЦК КПСС в советское  время.
Спасет ли этот новый социальный строй Россию от дальнейшей деградации? В какой-то мере он может затормозить этот процесс деградации. Но в принципе я сомневаюсь в том, что остановит совсем. Запад во главе с Америкой (глобальное сверхобщество, локализующееся в Америке) свою программу разгрома России проводит в жизнь неуклонно. Сейчас на очереди разрушение Вооруженных сил России, а в перспективе - лишение России атомного потенциала, превращение ее в орудие глобального  сверхобщества. Я вижу такую перспективу: России готовят роль антикоммунистического бастиона в будущей войне с Китаем, войне теплой, холодной или горячей – это покажет будущее. Но в XXI веке Запад будет пытаться сделать с Китаем то же самое, что делает с нашей страной. Конечно, это не абсолютный приговор. История есть творческий процесс.

3. "МНЕ ПУТИН АБСОЛЮТНО НЕПОНЯТЕН...".

Владимир РЫЖКОВ.

Я должен признаться, что мой взгляд на президента, на ситуацию в России и вообще в мире существенно отличается от взгляда Александра Александровича. Но если говорить о попытках борьбы с Западом и с западнизацией России, то вся наша история представляет очень богатый материал для подобного рода рассуждений.
За последние пятьсот лет, с конца XV - начала XVI века, у нас менялись цари, режимы, даже религии, был период, когда религия вовсе была отринута нашим народом, и официально был провозглашен атеизм, но роль Кремля менялась очень незначительно. На протяжении всех этих веков и общество, и государство, на мой взгляд, имели в России некоторые неизменные черты, которые во многом до сих пор под легким покрывалом реформ последнего десятилетия проступают как грубые, зримые, крупные формы.
Первая такая черта - это, безусловно, приоритет государственных интересов над интересами общества и интересами гражданина, прежде всего в вопросах безопасности, защиты границ.
В жертву этим интересам приносилось все, и за жертвами, за потерями мы никогда, как вы знаете, не стояли. Вторая - отсутствие самостоятельных классов, прежде всего класса собственников, которые могли бы претендовать на независимую от трона, от Кремля политическую и социальную роль. И третья черта - это личная несвобода подавляющего большинства населения: крепостное право, государственное крестьянство, служилое дворянство как различные виды ограничения личной свободы.
При этом мы видим несколько архетипов российского лидера, которые выявились за пятьсот лет в попытке решить кардинальные проблемы, возникающие при таком устройстве общества и государства. 

Первый архетип - тиран-реформатор. Это лидер, который реализует сверхидею методами террора и насилия. Примеры - Петр I, Иван Грозный. Павел I потенциально был правителем такого же плана, но его задушили. 

Второй архетип - автократ-контрреформатор, лидер, который стремится подморозить страну, чтобы не было ничего такого, что могло бы расшатать власть и как-то дестабилизировать режим, -  Николай I, Александр III. 

Просвещенные реформаторы, то есть люди, которые имели некий общественный идеал, государственный идеал и стремились расширить опору своего режима и провести реформу, - Екатерина Великая, Александр II. Очень, кстати, схожие методы - Екатерина собрала Уложенную комиссию, в которой были представлены все сословия, и стремилась, опираясь на эту комиссию, выработать конституцию и какие-то либеральные реформы. То же самое делал Александр II, который земельную реформу согласовывал с широкими слоями дворянства. 

И, наконец, последний тип - это колеблющиеся лидеры - лидеры, которые за многие годы своего правления так и не сделали стратегического выбора, - Александр I и Николай II.

Вот если взять эти архетипы нашей истории в соотношении с теми типичными чертами нашего государства и общества за эти века, то кто такой Владимир Путин? Я лично в отличие от Александра Александровича не знаю. На сегодняшний день, когда Путин вот уже больше года у власти (считая с августа, когда он был назначен премьер-министром), мне он абсолютно непонятен. По каким-то отдельным шагам я вижу, что многовековые инстинкты Кремля берут верх. И эти инстинкты очень просты. Вот Совет Федерации – он постоянно досаждает, вызывает на отчет министров, целый год отказывается снять Скуратова, наконец, вмешивается в президентские выборы и создает движение "Отечество - Вся Россия".

Первый инстинкт власти - уничтожить: вносится закон о реформе Совета Федерации. 

Дальше - "А почему меня телевидение критикует? Что это за НТВ? Почему они меня все время критикуют?" Закрыть.
Как закрыть? Ну, естественно, закрыть красиво - через долги, через законы, через банкротство и так далее. Это тоже инстинкт власти. 

Потом избирается новая Дума. Старая Дума все время критиковала, занималась импичментом, все время от нее были какие-то неприятности. Значит, нужно сделать так, чтобы она была лояльна. Создается "Медведь", идет кампания дискредитации "Отечества - Всей России" - вы помните эти ужасные программы Доренко. Но задача решается, в итоге уничтожается верхняя палата, подчинена нижняя, получается лояльный парламент.

Что там еще? Вертикаль надо? Давайте вертикаль. Учреждаются семь генерал-губернаторов, которые сейчас маются, бедные, не знают, чем им заняться. Им поручили координировать силовые структуры. Но возьмите какого-нибудь генерала милиции в области или в крае. Для него кто главнее - Рушайло или Кириенко? Очевидно, Рушайло, потому что он министр, он его назначает, снимает, дает ему звания, награды и так далее. Значит, силовиков Кириенко контролировать не может, губернаторов тоже не может, потому что те распоряжаются бюджетами по Конституции, пока, по крайней мере.

В итоге - абсолютно пустая структура, которая ни на что не опирается, не имеет никаких полномочий, но там уже двести человек штатная численность. Что еще? Нужно иметь лояльный Конституционный суд. И президент вносит в Государственную Думу постыдный, на мой взгляд, законопроект о том, чтобы снять возрастной барьер для председателя Конституционного суда. Раньше нельзя было оставаться  председателем Конституционного суда в возрасте 70 лет, и Владимир Александрович Туманов, достигнув 70 лет, ушел в отставку. Теперь, когда хочется, видимо, иметь лояльный Конституционный суд, этот барьер снимается. Сейчас Шаймиев собирается идти на третий срок президентства в Татарстане. Это - абсолютно незаконно, потому что в федеральном законе есть ограничение - два срока. Но уже в Кремле обсуждают: а давайте мы внесем поправку и разрешим избираться три или четыре срока. Пока эти шаги - просто инстинкт власти в чистом виде.

Власть подавляет все, что шевелится, все, от чего может исходить для нее беспокойство. Но это не стратегия. Потому что вопрос "а во имя чего это делается?" остается открытым. И Путин дает самые разнонаправленные сигналы. Я приведу пример "Курска". Случается это несчастье, и вот первый комментарий президента: он говорит, что те, кто развалил страну, сейчас критикуют меня, но мы вместе с народом восстановим и армию, и флот, и державу, и так далее.

Идет великодержавная риторика. Горит Останкино, и президент дает совершенно другой комментарий. Он говорит, что без экономического процветания на современной основе так у нас все и будет гореть.
То есть он дает два совершенно разнонаправленных сигнала одновременно по схожим ситуациям. Сейчас он встречается с Солженицыным, с Найшулем, с Левадой, с Хазановым, с Горбачевым и так далее, можно перечислять до бесконечности. Это люди, которые несовместимы по взглядам, по философии, по мировосприятию. О чем это говорит? Видимо, о том, что идет поиск и что никаких стратегических решений и представлений о том, что надо делать в России и как двигаться дальше, просто нет. Есть инстинкт власти.

Валентин Иванович правильно сказал, что есть президент, который ищет, а есть президент, который действует. Вот тот президент, который действует, - это классический российский Кремль: задавить, зажать, подгрести, подмять, чтобы все ходили строем. А тот президент, который ищет, - он встречается со всеми от ультрапатриотов до Найшуля, считающего образцом Пиночета. Или до Юрия  Александровича Левады, человека с совершенно либеральным взглядом на мир. Это значит, что идет некий поиск.

Поэтому пока я лично не могу дать ответ на вопрос, что такое Путин. Если и дальше он будет выказывать просто инстинкт власти без всякой стратегии, тогда из него получится, скорее всего, классический русский царь - "давить и не пущать", чтобы продержаться четыре года или восемь, а лучше пятнадцать, а лучше пожизненно. Но это бессмысленное времяпрепровождение. Если все-таки какая-то стратегия будет избрана, то, видимо, мы узнаем об этом немного позже, потому что сейчас совершенно непонятно, какая именно.

Теперь я выскажу свою точку зрения, мой символ веры. Вот Александр Александрович сказал, что, кто бы ни был на месте Путина, он делал бы то же самое. Я так не думаю. Я уверен в том, что если бы там был человек, думающий примерно так, скажем, как думаю я, то, видимо, действия были бы прямо противоположными тому, что делает сейчас Путин. Например, Путин вносит закон, ограничивающий права местного самоуправления. Я считаю, что это грубейшая ошибка. На самом деле сейчас нужно было бы кардинально усилить муниципалитеты. И сделать это очень простым образом.

Путин и его правительство сейчас забирают 20% денег в федеральные бюджеты у субъектов Федерации. Эти деньги нужно было дать муниципалитетам, создать для них финансовую основу, чтобы местное самоуправление могло реально развиваться. И чтобы граждане, выбирая местных депутатов, могли бы выбирать реальную власть, а не синекуру, как это сейчас делается. Дальше. Путин ослабляет парламент, делая лояльной Думу и разгоняя Совет Федерации. Я за усиление парламента. Я считаю, что только через усиление парламента общество может включиться в реальный процесс управления страной. И я уже несколько лет предлагаю постепенно переходить к правительству парламентского большинства. Потому что только в этом случае общество будет видеть смысл в парламентских выборах. Сейчас же мы людям подсовываем партийные списки, они выбирают партии, какая-то из них получает большинство, но при этом она никакого отношения не имеет к формированию исполнительной власти. Это же чистой воды надувательство! Так что и здесь тоже мы видим шаг в неправильном направлении. И такие примеры можно множить. Чему учит наша история? Есть, если угодно, такая вещь, как уроки истории, хотя многие мыслители говорят, что история никогда ничему не учит и в принципе учить неспособна. Я все-таки в этом смысле немножко прогрессист и считаю, что кое-чему она может научить. Так вот, мне кажется, наша история учит, что ставка на сильных, крутых, авторитарных и радикальных лидеров всегда приводила наш народ к огромным неприятностям. Чем кончил Иван Грозный? Вся Центральная Россия была обезлюжена, земля не засеивалась, народ бежал сотнями тысяч, лишь бы бежать куда-то. Ливонская война была с треском проиграна, царь потерял даже то, что сумел завоевать в первые годы своего   правления. Чем кончил Николай I с его подмораживанием России? Крымской войной, потерей Черноморского флота, Севастополя и Крыма.

Из нашей истории я извлекаю один урок: самые благодатные, самые блестящие периоды нашей истории связаны с либерализацией - это Екатерина Великая, это шаги Александра I, пусть даже маленькие, это Александр II. Мы должны ответить на вопрос: чего мы хотим - великой державы или великого народа? Вот дилемма: великая держава или великий народ. Если великая держава – тогда все жертвы оправданны, если великий народ - тогда... Между тем вся наша история последних веков - это история человеческих жертвоприношений. Ввязываться нам в очередной конфликт в Средней Азии или не ввязываться? Или еще один вопрос - после того, как затонул "Курск": одна лодка стоит 500 миллионов долларов. Чтобы сделать Интернет во всех российских школах, нужна как раз такая сумма. Вот выбор: одна лодка или прорыв в области образования?

Вот что решается сейчас голосованием в Государственной Думе. Поэтому мне представляется, что если Путин искренне верит в то, что, подавляя парламент, подчиняя партийную систему, ограничивая свободу слова, закрывая страну хотя бы частично, он добьется успеха, то, на мой взгляд, это  глубочайшая ошибка. С помощью государства, с помощью госаппарата и вертикали власти Россию не спасешь, ее можно этим только добить окончательно. Я в большей мере верю в общество, я вижу в практической жизни тысячи и тысячи людей, которые что-то делают сами, которые что-то создают, вне зависимости от государства. Только инициатива людей, только их раскрепощенность и свобода, на мой взгляд, могут сделать Россию конкурентоспособной в XXI веке. И никакая великая держава и никакое государство сделать этого не смогут.

А что касается Запада, то что это такое - Запад? Запад раздираем противоречиями. Посмотрите, что сейчас в Европе делается. Они все переругались. Та же Америка, Александр Александрович, вы хорошо ее знаете. Разве можно говорить об Америке как о едином организме?

ЗИНОВЬЕВ. Можно!

РЫЖКОВ.  Не знаю, не уверен.

ЗИНОВЬЕВ. А я знаю.

РЫЖКОВ.

Мне кажется, что Запад - это тоже одна из выдумок. Запад, который нас гнетет, Запад, который нас разрушает - это, мне кажется, химера. Никто так нас не гнетет и не разрушает, как мы сами и наше собственное государство. Ни от кого мы не пострадали так сильно в нашей истории, как от самих себя. И мне кажется, что если мы все вместе, и Путин в том числе, извлечем уроки из нашей истории, правильные уроки, то тогда появится какая-то надежда. Если же вновь Кремль обретет тот смысл,  который он имел в течение последних нескольких веков, то тогда нам придется надеяться, может быть, на следующего лидера и на то, что следующий лидер после очередных унизительных поражений нашего народа извлечет правильные уроки.

15.11.2000, Независимая газета