Каргин Superstar. Часть 53

Сознание миссии и строгость характера уже на стыке тысячелетий заставили отказаться от последнего порока – курения (в 1988 году Валерий Каргин выкуривал до трех пачек в день): „Один из моих западных друзей однажды выразился так:

„Мы жесткие и сильные люди, командуем тысячами людей, большими деньгами. И не можем командовать собой? Мы на Западе русских узнаем довольно просто: рюмка и дымящаяся сигарета...” Если ты не ценишь своего здоровья, ты не ценишь и здоровья других. Так я отбросил курение. И очень редко употребляю алкоголь. Но два раза в неделю я обязательно отправляюсь на корт, чтобы поиграть в бадминтон”.

И что остается человеку, столь измученному трагическими жизненными чувствами и принципами?

„В наше стремительное время мне доставляет удовольствие присесть и разобрать и собрать часы. Или по крайней мере попробовать это сделать... Начинаю работать с трясущимися руками, через пару часов завершаю, уже совсем отдохнувшим”. Что еще – может быть, не взирая на исчезнувшую романтику, какое-нибудь ностальгическое воспоминание?

„Знаете, мне очень приятно понимать людей, которые выросли вместе со мной, вместе со мной стояли в очереди за туалетной бумагой. Мы читали одни и те же книги, учились по одним и тем же программам, изучали один и тот же научный коммунизм. Это о многом говорит: 200 миллионов человек, которых когда-то объединяла общая жизнь. И чем дальше мы от тех времен, чем большего благосостояния достигаем, тем более ностальгическими становятся те годы, когда мы были бедными, честными, любящими друг друга и по-своему очень похожими...”

Но и воспоминания всплывают только неприятные и болезненные: например, вместо рассказа о каком-либо полете на личном самолете (который формально принадлежит не банку, а якобы несопряженной, насквозь офшоризированной компании), при написании мемуаров вспоминается только раздражающий, некомфортабельный и полный приключений полет в 2003 году в Бангкок на аэрофлотовском Ил-86.

Да, нелегка жизнь миллионера – хорошо еще, что проверенные ценности не подводят: „Я живу, чтобы есть, в том смысле, что вкусная еда является неотъемлемой частью быта...”

И вообще, какой из нашего главного героя олигарх? „Не считаю, что это слово, которое настолько прижилось в России, хоть в каком-то виде применимо в Латвии... Я уже сказал, что хожу на работу и с работы пешком. По дороге встречаю друзей, клиентов, разговариваю с ними. Придерживаюсь такого неспешного, считаю, что правильного образа жизни. Не сорю деньгами, не демонстрирую каких-то возможностей своего влияния, то есть – не использую незаконно каких-то благ, которые мог бы получить”.

Вместо этого уже много лет назад возникло глубокое и всеобъемлющее уважение к каждому человеку и к свободе каждого индивидуума, а также к высшим этическим ценностям:

„Знаете, я рациональный человек. Я понимаю, что такое деньги. Это свобода. И я свободный человек. Я хочу быть таким – независимым от каких-либо политических направлений, от точки зрения правительства, поскольку считаю, что самым ценным на свете является не государство или что-то подобное, а человек. Необходимо делать добро для него. И себя я высоко ценю – как и вас. Да, я ценю себя, может даже больше чего-то другого, чего я хочу. Я ни за что не буду работать с кем-то, если из-за этого я не смогу себя уважать. Даже если это будет сулить мне неважно сколь высокую прибыль. На свете очень много людей, с которыми я никогда не буду зарабатывать деньги...”

Причем забота об индивидууме и государстве возникла не вчера. Уже лет десять назад, в 1998 году было серьезное стремление помочь одухотворенности общества:

„Недавно попросил статистику: кто из депутатов ходит в библиотеку, чтобы почитать газеты или журналы, не говоря уже о книгах. Вы удивитесь, но из ста человек за год библиотеку посетили двое. Поэтому нечему удивляться тому, как быстро заглохла дискуссия о строительстве Латвийской Национальной библиотеки – депутатам она просто не нужна. Наш банк был готов дать деньги на строительство новой библиотеки. Но государство отказалось гарантировать строительство, в моду вошли такие понятия, как бездефицитный бюджет, это поставило крест не только на библиотеке, но и на других нужных Латвии объектах”.

А сейчас на уровне осознания личного героизма: „Боле десяти лет душевно работали и хорошо зарабатывали на своей работе. Конечно, кто-то скажет – неравенство. Да, неравенство, но не несправедливость. Нас не надо называть героями, хотя многое, по-моему, мы делали для своей земли. К тому же век героя очень короток...”

Как-то все упорядочено и во взаимоотношениях с Богом: „Мне всегда в жизни везло. Даже в лотерею выигрывал. Считаю, что Бог меня любит[..] Как я не хочу ни с кем спорить, так я и не хочу спорить с возможным Богом”.

И с обществом: „Я не сильно волнуюсь, как я выгляжу в глазах общества. [..] Естественно, я благодарен обществу, что оно дало мне возможность зарабатывать деньги. [..] Я не стремлюсь быть публичным, верю в порядочность, не готов зарабатывать деньги при помощи политики и жить по законам шоу-бизнеса. Даже если бы это понравилось обществу”.

И со стремительными порывами души: „Не хочу сказать, что любовь можно оценить цифрами, но в основном все в жизни выражается числами”. И с оценкой совершенного:

„Если кто-то думает, что я свернул горы, пусть знает: я думаю так же”. И даже с возрастным кризисом: „Я сейчас в том возрасте, о котором поэт сказал: Выхожу из ресторана, замуж поздно, сдохнуть рано...”
Короче, перед нами зрелый, ответственный, по-государственному мыслящий и непритязательный человек, в котором больше не осталось ничего от того тонконогого Валерия, который в 1968 году, во втором классе с другом Йосиком Латом заключил пари, в котором проигравший должен был съесть червяка, и был непреклонен по отношению к проигравшему другу:

„Йосик, как сейчас помню, взял червяка, вымыл его в канале, высунул язык, положил на него червяка и проглотил! Это мои первые впечатления о рыбалке. [..] Мне было жаль друга, но я задумался: с таким же успехом мог проиграть и я, ведь он, между прочим, надеялся на такой исход. Позднее, когда я уже вырос, не раз случалось, что условия игры диктовал не я, приходилось играть по чужим правилам, но если проигрывал, что делать, ел червяка. В жизни может быть еще хуже”.

Уже тогда Валерию действительно было жаль друга, но он эту жалость мужественно преодолел. Именно так он несколько лет назад, совершая побежки по Юрмале для улучшения здоровья, смог преодолеть жалость к своей охране: „Посередине бегу я, за мной автоматчик, впереди меня автоматчик, рядом едет машина, а еще один бежит по кустам. Это надо было видеть, как охрана в пальто за мной бежит...” Именно так он смог преодолеть прежние комплексы:

„Мне просто не нравится фотографироваться. Не нравится, не хочу. Мне очень неприятно, если кто-то станет рассматривать мой фотографии под лампой. Или как один псих – взял мою фотографию, иголкой колет в глаза, сидит такой удовлетворенный...” Банкир стиснул зубы и фотографируется, показал свой кабинет, свои коллекции, даже свой новый телефон iPhone – если это необходимо... В жизни, видишь ли, может быть и похуже...

Продолжение следует

Все права на русскую версию книги «Каргин Superstar» принадлежат ООО Telegraf.