Каргин Superstar. Часть 27

III. Валерий Каргин и Достояние


Одни из наиболее драматических страниц в мемуарах Валерия Каргина описывают его встречу с бывшим боссом Rīgas komercbanka Владимиром Куликом, перед которой тогдашний молодой банкир готовился к «корректному разговору между двумя финансистами, которые намереваются заключить взаимовыгодную сделку», однако столкнулся с чем-то совершенно другим – извержением гнева и грубой руганью, что позднее комментировал следующим образом:

»Мат был обычным и даже излюбленным средством выражения в высоких партийных кабинетах, но метаморфоза, произошедшая на моих глазах, была потрясающей. В мозгу промелькнула фраза из любимого рассказа О’Генри «Дороги, которые мы выбираем»:

 »На мгновение промелькнула душа этого человека, как иногда является душа злоумышленника в окне дома уважаемого буржуя...»

На самом деле цитата из книги была немного иной: «В одно мгновение предыдущее выражение Додсона сменила холодная жестокость, смешанная с неудержимой жадностью. На мгновение его душа промелькнула, как дьявольское лицо в окне дома уважаемого человека».

Суть не в точности цитаты – скорее в том, в каком виде проявляется душа нашего главного героя в моменты, когда речь идет отнюдь не об интересных и вожделенных Вещицах, а о Достоянии. И чтобы это лучше осознать, очевидно, будет интересно составить маленький душещипательный свод из возвышенных, выдержанных и стоящих вне времени слов признания, симпатий, глубокой привязанности и неугасимой памяти, которые своей супруге публично посвятил наш главный герой.

О времени после окончания университета – из мемуаров В.Каргина:

»В том году я женился на горячо любимой Тане Инюшевой. Мне был 21 год. Друг друга мы знали с седьмого класса. До сих пор вспоминаю и люблю ее как ту девочку – в белых носочках и короткой юбочке, ленты в косах и большие карие глаза, которые влажно и влюбленно смотрели на меня. Привязанность и уважение к ней сохранились по-прежнему. Я не забыл, кем она была для меня долгие годы». И еще:

»Я с собакой гулял по парку, который назывался площадь Пионеров, потому что за ним был Дворец пионеров с десятком различных кружков, в которые время от времени мать пыталась запихнуть и меня. Здесь, в парке, я и встретил свою будущую жену Таню Инюшеву, и мы влюбились друг в друга. Мне тогда было четырнадцать лет».

Из другого «парадного интервью» девяностых годов: «С Татьяной познакомились давно, когда я учился в восьмом классе. Я такой основательный. Увлечения, симпатии и обычаи менять не имею обыкновения. На пятом курсе университета (жена училась на юридическом) поженились. У нас два сына и спокойная уравновешенная семейная жизнь. Спорим редко, очень редко. Трудно вспомнить, когда и почему это в последний раз случалось. Вероятнее всего, она в очередной раз хотела меня уговорить отправиться в санаторий, а я выступал за достойный мужчины отпуск в каком-либо из мест, которые выглядели, как реклама Bounty. Отдыхать всегда ездим вместе, стараемся брать с собой детей. У Татьяны есть свой бизнес. Я женат на красивой, милой и умной женщине, которая любит детей, мужа и дорогие магазины. Временами жене завидую и хотел бы жить, как она, этого, наверное, многим хотелось бы».

Лаконично и кратко из интервью 1998 года, посвященного в целом высоким государственным темам: «Улыбка жены меня радует больше, чем упоминание обо мне в газете. Своей популярностью я не особо наслаждаюсь». Трогательное откровение в интервью 1996 года российскому журналу «Деньги», отвечая на вопрос о «критериях» выбора подруги жизни:

»В двадцатилетнем возрасте, когда я женился, она была самой красивой девушкой в моем окружении...» Нечто совсем возвышенное из другого интервью: «Женская красота рано или поздно уходит, но внутренняя сущность сохраняется. Сохраняется умение улыбнуться, красиво держаться, пусть даже красиво закинуть ногу за ногу в хорошей компании». В Интернете – во время прямого сеанса вопросов-ответов – ответ некоей Татьяне Соколовой из Санкт-Петербурга начинался словами: «Хочу сказать, что мою жену тоже зовут Татьяной...»  Уже в двухтысячном году – на вопрос прессы о супруге: «Она юрист. У нее свои фирмы, свой бизнес. Слава Богу, у Татьяны все хорошо».

Но это не все – если у нас еще остались сомнения в серьезности и целеустремленности намерений молодого Валерия, стоит ознакомиться с воспоминаниями его уже бывшей тещи, бывшей сотрудницы прокуратуры Эльвиры Инюшевой, которые в уже далеком 2006 году наиболее полно были напечатаны в газете «МК-Латвия» (издатели такой версии не подтверждают, но представители газеты убеждены, что именно из-за публикации этого интервью своей должности лишилась главный редактор), – о том, как «неухоженный» мальчуган с собачьим бантиком на шее, продемонстрировав фантастическую настойчивость, просто «посадил мою Таню «в клетку».

Одна из бывших однокурсниц Валерия, как ироничную и одновременно глубокую внутреннюю драму, вспоминает подпись под его свадебной фотографией в книге мемуаров: «15 июля 1982 года. У входа в Рижский ЗАГС. Татьяна в руках держит цветы, а я – ее собачку». Но до этой даты необходимо было пройти далекий путь, и Валерий прошел его с действительно необычным упорством и целеустремленностью: он мог от своего конкурента – некоего «классного парня из Алуксне» – увести Таню с глаз долой, появившись за полчаса до свидания с «другим» и уговорив ее отправиться куда-нибудь, и не просто отправиться, а на такси.

Когда мать не отпустила Таню на школьный выпускной и не позволила открыть дверь, в которую настойчиво звонил кавалер, Валерий, в конце концов, оставил букет... и свою фотографию. Когда будущая теща (которая позднее грустно признала: «Понапрасну я семь лет боролась из последних сил, не позволяя дочери выйти за него замуж...») отправлялась на учебу в Москву, пятнадцатилетний Валерий на вокзальном перроне без обиняков сообщил ей: «Вы бы лучше не торопились возвращаться!»  А вот еще дурное влияние любви на девочку с косичками – в десятом классе в аттестате появились первые три тройки, да и косы Таня отрезала, поддавшись напору Валеры...

Правда, жизнь после свадьбы не была устлана розовыми лепестками – по не совсем понятным причинам молодоженам, пожив немного в огромной квартире на ул. Пилс, следующие три (по другой более достоверной версии – пять) года пришлось провести у родителей Татьяны, которые, в отличие от отчима Валерия, не были никакими либералами-вольнодумцами.

Тесть работал в военном комиссариате,и в силу понятных причин (от него в известной степени зависел призыв молодых людей в армию) был человеком с совершенно иным достатком, теща, в свою очередь, оказалась настоящим генералом в юбке, имевшим полную и абсолютную ясность обо всем в жизни – естественно и о том, что при входе обязательно нужно снимать уличную обувь, где в квартире должна находиться каждая вещь и как должен вести себя порядочный молодожен, не достигший сколько-нибудь стабильного положения в жизни.

»Я не знаю ни одного человека, которому повредили бы порядок и чистота. Этому учила и Валерия. Всегда заботилась о том, чтобы рубашка и обувь у него были чистыми и чтобы сам он был ухоженным...», «На даче никогда не помогал, соседи даже удивлялись...», «Не хочу, чтобы мой внук задыхался в никотиновом дыму!» — очевидно, этих отдельных «криков души» из уже упомянутого интервью Эльвиры Инюшевой достаточно, чтобы проиллюстрировать страдания молодого Валерия (последнее из них связано с особенно неприятным случаем, когда принципиальная теща, придя домой и обнаружив прокуренную кухню, прогнала из дома одного из друзей Валерия).

Даже в своих возвышенных мемуарах Валерий Каргин позднее не смог удержаться от описания пережитых кошмаров, которые ему, возможно, все же пошли на пользу:

»Родители Татьяны были людьми своего поколения, принадлежащими к закрытой касте. Я в ней оказался случайно. [...] Все вещи должны были находиться (и действительно находились) на том месте, куда их мудро положила заботливая рука тещи или тестя. Все однозначно определено, никакая вольность или импровизация недопустимы...»

Но другого выхода не было – комсомольская работа больших доходов не приносила, Татьяна еще училась на юридическом (потом работала в Комитете народного контроля инспектором), в свою очередь, Инюшев-старший приносил заработанную в комиссариате различными путями денежку, а теща, в дополнение к двум работам, присматривала за новорожденным Каргиным, пекла, варила и еще копалась на дачном участке.

Продолжение следует

Все права на русскую версию книги «Каргин Superstar» принадлежат ООО Telegraf.