Она опоздала часа на полтора. И когда наконец появилась в условленной
кафешке, так улыбнулась... Будто знала наверняка: никто не посмеет
обижаться на женщину из-за такого милого пустяка. А Рената – хоть в
профиль, хоть анфас – стопроцентная женщина. От волос до кончиков
ногтей. Какая-то неземная, нереальная. Бесспорно, неординарная во всех
своих проявлениях. Совсем скоро актриса, режиссер, телеведущая и
светская дива Рената Литвинова раскрасит свой пестрый мир еще одной
краской – представит собственную линию одежды.
Рената, так понимаю, вы ведете типичную богемную жизнь: ложитесь поздно, встаете поздно?
Ну, слава богу, мне не надо ходить на службу. Хотя встаю я на самом
деле очень рано. Засыпаю поздно, это правда. Просто потому, что только
ночью не звонит телефон. Вы знаете, я могу написать оду ненависти
телефону! Это какое-то большое зло. Ты уже не можешь сосредоточиться,
ты постоянно кому-то что-то должен. А я никому ничего не должна в конце
концов... В принципе, конечно, прогресс нас убивает. Как было бы
замечательно, если б кончилась вся эта нефть. И я уже готова, чтобы не
было телефонов – мы бы посылали друг другу письма. Я готова, чтобы не
было автомобилей – были бы поезда, лошади. И не надо так много
лекарств: они либо отравляют, либо спасают от того, от чего спасать не
надо. Прогресс убьет человечество.
Так в чем проблема: в деревню, в глушь, в Саратов! Уезжайте из
центра Москвы и создайте за городом максимально комфортный для себя мир.
Да что вы говорите! Вы так можете? Я пока нет.
А где вас можно застать врасплох?
Не где, наверное, а когда – на Новый год. Все как выпьют! Вот тебе и врасплох.
И что тогда можно увидеть?
Ну как? Веселая женщина... Или «врасплох» – вы имеете в виду что? Когда я страшная, без глаза, что ли?
Ну, типа того. Вот если бы я пришла к вам домой часа, скажем, два назад, какую Ренату Литвинову я бы увидела?
Я бы вас просто не пустила.
Так бы с легкостью и сказали неправду: никого нет дома?
Мы бы по домофону с вами поговорили. Интервью по домофону – как новый
жанр... Вы же понимаете, что это вторжение в частное пространство? И
оно вызывает у меня только негатив. У нас бы с вами получилось
нехорошее интервью.
Многие уверены, что и дома женщина не имеет права распускаться, всегда должна быть в отличной форме.
Я вас умоляю – ничего она никому не должна. Хм, женщина должна быть в
форме, а мужчина – в этих тапках, что ли? И трико? Конечно, мужчины
меньше комплексуют. У них животы огромные, они чуть-чуть перед зеркалом
подтягивают свои животы и идут дальше. И у них все в порядке. А женщины
всегда страдают по поводу любой припухлости.
Что-то сложновато представить вас в фитнес-клубе, качающей пресс...
Вы знаете, я же профессионально занималась легкой атлетикой. И там
очень даже качала пресс. И когда перестала заниматься спортом, мне
этого сильно не хватало. Но сейчас совершенно нет времени. Ведь если ты
занимаешься, то по-любому два-три часа теряешь, а мне есть куда
потратить эти два-три часа.
Вообще, должна сказать, занятия спортом – это прерогатива людей
достаточно свободных. У которых нет детей, нет до такой степени
любимого человека. Ну, и еще я бы добавила, это прерогатива людей, для
которых внешность – часть профессии. А так как я не вполне артистка, то
могу себе позволить не заниматься спортом. Да и потом, чтобы быть в
форме, не обязательно убиваться где-нибудь в фитнесе, можно же просто
меньше есть.
И как вы держите такую форму? Изнуряете себя диетами?
Нет, я просто не засовываю в себя тогда, когда уже не надо засовывать.
В общем, классика жанра: после шести – ни-ни?
Да вы что, как раз после шести я обожаю поесть! Просто если бы я ела
так, как едят некоторые наши граждане: сначала завтрак, потом наступает
обед – первое, второе, третье; дальше ужин; они едят мясо, картошку,
чай с бутербродами... Да нет, это же потом никаких диет не хватит –
неизбежно человека разнесет. Не знаю, мне столько есть не надо.
А зачем, скажите, вам надо бывать на множестве светских мероприятий?
Бывают, конечно, случаи, когда надо прийти, но я стараюсь себя в этом
плане дозировать. Светские мероприятия, знаете ли, энергетически очень
опустошают. Не секрет же, что люди испытывают различные эмоции по
отношению друг к другу, и очень много негативных. А наши женщины иной
раз так взглянут... на другую женщину! Вы же знаете, есть люди, которые
не контролируют свои взгляды. Когда просто разговариваешь с ними, все
замечательно. А обернешься неожиданно – там такой взгляд, прямо ужас! Я
видела кадры с одного мероприятия, не буду уточнять с какого. Когда я
выходила на сцену, камера показала несколько женских реакций – это было
очень показательно. Лихорадка перешептываний и палящих взоров...
Вы из тех женщин, кто действительно много работает. Никогда не хотелось просто расслабиться и получать от жизни удовольствие?
Мне кажется, что работать надо много. И именно это мне приносит
удовольствие, я люблю работать. Человек вообще склонен к деградации,
поэтому работа – даже лечебна. И мне не нравится бездельничать, у меня
было много шансов, когда я могла ничего не делать. Но начнем с того,
что меня это никогда не вдохновляло. Да я никогда и не согласилась бы
быть такой, потому что это просто не мое. В некоторых ситуациях,
конечно, я позволяю себе быть слабой. Например, я же не могу сама
передвинуть шкаф. Тогда я думаю: чего-то мне не хватает, взгляд мой
начинает блуждать по сторонам, и я вызываю, например, мужскую силу. Так
приятно смотреть на мужчин, которые перетаскивают тяжести. Я говорю им:
«Так, а давайте переставим это в другую комнату». И смотрю на них,
смотрю. Какое же это наслаждение...
Рената, вот все время вы как-то иронично и даже негативно отзываетесь о мужчинах.
Почему? Вы что! Какой же это негатив? Я вообще мужчинам очень
сочувствую, им так тяжело. В нашей стране они совсем не живучие: и
умирают раньше женщин, и больше подвержены стрессам. Но я так же жалею
и женщин, и прохожих, и... животных. Я себе не отказываю в том, чтобы
быть доброй и сочувствующей. Реагирующей. С сердцем. Это лучшее, что
есть в человеке – быть добрым, тянуться к красоте, к искусству, это то,
что нас отличает от животного мира… Как и работа. И я не могу понять
тех женщин, которые сидят и обслуживают домашний быт. Понимаете, они
сами свою жизнь отрезают ножницами. Может, конечно, у них есть дети,
может, домик какой-то. И их это утешает, устраивает.
Разве женщину можно осуждать, если она посвящает жизнь своим детям?
А нужно ли это детям? Я знаю многих таких женщин, и дети их вообще в
грош не ставят. Дети на самом деле хотят тебя уважать как личность. Мне
кажется, им нужно уделять время, их нужно любить, знать, какой они
жизнью живут. Но зачем приносить себя в жертву? Чтобы считать себя
несчастной только потому, что посвятила свою жизнь ребенку? А потом
будут вечные претензии: я всю жизнь тебе отдала, а ты такая сволочь
неблагодарная. Детям это не нужно, детям нужен пример. Вот я смотрю,
как обожают дети Никиту Михалкова, он для них непререкаемый авторитет.
Чтобы ваша дочь стала состоявшейся личностью, сколько времени ей нужно уделять? В школу, например, Ульяну вы отвозите?
Нет, отец. А я всегда забираю ее из школы. И знаю все страсти-мордасти, которые происходят у нее в классе.
Имеете в виду отношения с подружками?
Эх, зачем нужны эти подружки? Я не понимаю. Нужно учиться хорошо, и
тогда в социуме ты себя поставишь, потому что успешный человек невольно
вызывает уважение. Главное, ты должен собой что-то представлять, и
тогда к тебе приложится все остальное: и подружки, и прочее. Но прежде
работать нужно над своим внутренним миром, учиться, образовываться.
«Бытие определяет сознание» – так же написал Маркс? Как говорится, и
тут Карлуша ошибался – есть все-таки люди, у которых в конце концов
сознание определяет бытие. Ну, и пытаюсь это дочке внушить.
А хотите еще ребенка?
Сначала другой вопрос: от кого?..
Но у вас есть представление о том, какая должна быть семья?
Ну, для меня это такой момент... У меня же никогда не было полной
семьи, родители быстро расстались. Я отца-то видела всего несколько раз
– по пальцам можно пересчитать. Ну, может, раз 10–15. Так что,
наверное, у меня и не было никогда такого представления – знаете, как
ребенок рисует: папа, мама, собака, солнце, я... Хотя в детстве
переживала, что нет отца. Когда ко мне приходили подруги, я на вешалку
вывешивала какие-то мужские предметы: кепку, плащ, – как будто с нами
живет папа… Он и умер очень рано – когда я поступила во ВГИК. Помню,
взял у меня фотографию (один оператор меня снял очень красиво), положил
снимок себе в карман. А спустя какое-то время узнал, что у него болезнь
неизлечимая. И вот тогда я окончательно осталась без понимания, что у
меня есть где-то отец. Мне было 17...
Рената, вы бы хотели, чтобы дочка была похожа на вас, стала творческим человеком?
Вот на этот вопрос я не хочу отвечать. Я не хочу ей задавать векторы.
Пускай живет себе, она еще маленькая. И вот даже то, что я вам начала
отвечать – уже плохо. Каждое слово имеет свою энергию, и я не хочу
больше говорить об этом…
Рената, почему решили заняться дизайном одежды?
Мне поступило предложение, от которого я просто не могла отказаться. Меня это так заворожило!
И теперь я жду не дождусь, когда же наконец эта коллекция, сделанная в
содружестве с компанией ZARINA, будет отшита! Уже в апреле она появится
в продаже во всех магазинах этой торговой марки. В общем, все уже в
предвкушении, не только я. Там будут вуали, дымчатые очки, шелковые в
горох платки, маленькие черные а-ля школьные платья – просто нереальное
количество красоты.
Вам можно верить – не зря же, наверное, Ренату Литвинову называют иконой стиля.
У нас в принципе и соревноваться-то не с кем. Но все равно спасибо. Хоть я сейчас, наверное, и лягнула кого-то.
А как бы вы сами назвали свой стиль?
По мне, если и существует какая-то мода, то пик ее пришелся на 30-е,
40-е, 50-е годы. 60-е – это тревожное начало упадка, конца великого
стиля. И самое уродство – это, конечно, 70-е и 80-е. 30-е – 50-е годы –
мой любимый период, мне нравится лаконичность его стиля. Поэтому часто,
когда покупаю какую-то вещь, прежде всего я отрываю все лишнее, даже у
самой дорогой и титулованной марки. Много всего лишнего – лишняя длина
рукавов, подолов, куча дурацких нашивок, карманов, пуговиц не туда, где
надо. Такое платье съедает женщину, она вся закрыта им. А эти ужасные
плечи, которые тоже я всегда отрываю. Ладно я, а если одежду с плечами
надевает невысокая и по-русски нехудая женщина – она же просто в тумбу
превращается!.. Тогда, в 30-е – 50-е годы, была традиция шить у
портных, делалось все вручную. И ткани, даже на фабриках, были только
натуральные, синтетику еще не придумали и не отравляли ею наши тела и
кожу. А сейчас всюду царит массовое производство, получается так, что
одну строчку делает одна китайская женщина, вторую строчку – вторая
китайская женщина. Все это относительного качества и, конечно, бездушно
и дешево выглядит. Плюс ко всему еще эта тенденция к джинсам, обуви без
каблуков. Что удобно, конечно, но в итоге женщина выглядит просто как
рабочая сила. Она и одета так – как рабочая. И такое же отношение к
женщине стало... Мою помощницу Машу недавно какой-то мужчина – хотя
какой он мужчина после такого, урод! – ударил машиной, да еще сказал:
«Таких, как ты, давить надо». И это он сделал лишь для того, чтобы она
отошла и ему удобнее было припарковаться.
И вы сейчас хотите научить женщин, как этой рабочей силой не быть?
В принципе, этому можно и самой научиться. Я для себя выбрала 30-е –
50-е именно потому, что там женщина – это женщина, и это лучшее, что
есть в моде. А зачем мне ориентироваться на современный стиль, если
его, собственно, и нет. Вы поймите, сейчас же некий постмодернизм,
когда намешано все вместе. И каждый раз мы что-то цитируем. Сегодня,
например, 80-е...
Где же вы покупаете вещи, чтобы никого не цитировать?
Чаще в Москве, хотя здесь все много дороже, чем где бы то ни было,
здесь делают какие-то нечеловеческие накрутки. Но я часто поступаю так
– покупаю вещь и использую как основу, то есть переделываю. Помню,
купила какой-то здоровый плащ – сам материал мне очень понравился. Плащ
был мужской. Я взяла его и перешила...
Сами, что ли, на машинке?
Нет, я сама не строчу. Представляете, если я еще строчить начну, мне ж
тогда цены не будет! Поэтому и говорю – хочется выпускать качественную,
но доступную по цене одежду.
У всех разные представления о доступности...
Доступную, я имею в виду, – чтобы это соответствовало уровню ваших
доходов. Согласитесь, у нас же единицы получают зарплаты такие, что
могут пойти и купить действительно хорошую вещь – маленький пиджак от
Chanel, например… Вы знаете, я читала биографию кинозвезды Марики Рёкк.
Она же была любимой актрисой Адольфа. После поражения фашистской
Германии, естественно, Рёкк осталась жить на территории ФРГ, но была в
опале, как муза фашистского кинематографа… Хотя русские звезды,
любимицы Сталина, такие как Орлова, Ладынина, – их же никогда не
осуждала общественность за то, что снимались в период сталинизма. А
Марика Рёкк была в опале, ее никто не снимал, жить было не на что, она
открыла косметический салон. И начала с того, что сама лично делала
педикюр. Описывала, например, в книге, как к ней пришел первый
посетитель, это был мужчина. Он пришел только, чтобы посмотреть, как
сама Марика Рёкк будет стричь ему ногти. Представляете, некий немец
сует вам свою несвежую когтистую ногу и смотрит на вашу реакцию. А вы –
бывшая любимица толпы! И надо все сделать бескровно и с улыбкой. Такой
вот опыт. И она прошла через это, потом снова снималась... Так что
бывает всякое. Тогда в послевоенной Германии был кризис, сейчас у нас
кризис. И как было бы замечательно, если бы в кризис вышла бы вот такая
демократичная, элегантная одежда, и за нормальные деньги.
А почему вы так любите черный цвет?
Я думаю, что бы мы ни говорили, русская женщина всегда обожала черный
цвет – в этом смысле мы почти сицилианки-вдовы. Этот цвет очень
элегантный, он стройнит, окутывает тайной. В конце концов, он не
пачкается. И в моей коллекции много таких черных а-ля школьных платьев,
маленьких пиджаков черных, из шелка, которые просто струятся по телу –
особенно летом это важно, ведь климат у нас поменялся и стоит такая
жара. А на зимнюю коллекцию мы заказываем просто раритеты! Например,
пилотки из каракуля, сумки-секреты! А вообще, я о своих коллекциях
говорю, что даже не придумываю ничего нового. Я просто выбираю из
своего шкафа любимые вещи или из моих любимых старых фильмов.
