Каргин Superstar. Часть 4

— А чего вы вообще хотите?

— Понять, кто он и как он мог стать самым богатым человеком в Латвии.

— Не знаю, этого я сказать не могу. Для меня самой это диковина. Я этого не понимаю. Он был полным дураком (смеется), нет, не в том смысле, что идиот, а дурачком, веселый, классный, компанейский, умом блистал, и ничто не свидетельствовало о том, что что-то такое могло произойти. По-прежнему, когда встречаемся, я не понимаю. Понятно, что для меня он все равно остался тем самым человеком, мне пофиг, кто он, банкир или нет, есть у него миллиарды или две копейки в кармане, поэтому мне трудно то, что, ну... короче, у меня это не складывается. Поскольку для меня он тот самый Каргин, которого я знаю сто лет, а того Каргина, который в газетах, — мне он неизвестен, его я не знаю, его я не понимаю.

— Значит, не было такого, что в студенческие годы он выделялся какими-то гениальными схемами?

— Нет-нет.

— Журналист из него хороший получился бы?

— Я никогда ничего не читала из того, что он писал. Не было такого, что очень многие с нашего курса работали. Чем выделялся наш курс: скажем, предыдущий курс [Янис] Шипкевич, мне кажется, Инара Эгле, все они неважно учились, но очень рано пошли работать, начали делать карьеру еще в студенческие годы. Предыдущий курс, где [Эдвин] Инкенс учился, те здорово учились, такие прилежные студенты. А наши – и не работали, и не учились. Он был одним из тех редких, который со второго или третьего курса ушел на радио. К тому же он ушел не просто на радио, а в Dzintarkrasts, передачу для иностранцев, хоть и интересную, но не простую. И он там много работал. [Комсомольские архивы, впрочем, свидетельствуют, что во время учебы «производственную практику» Валерий Каргин проходил в Государственном комитете ЛССР по телевидению и радиовещанию, работая в русскоязычной передаче «Атлантика»].

Единственное, что я помню, — что он когда-то хвастался одной расшифровкой сценария, как же у них это радио называлось, где он разговаривал с машинистом поезда. Я еще удивлялась, ну что за глупые вопросы: «Ваши обязанности». – «Я должен ехать и ехать». — «А если на путях что-нибудь произошло, в каком случае вы можете остановить свой поезд?» — «А ни в каком. Ну только, если ужасное чрезвычайное происшествие». — «А если, скажем, на рельсах будет стоять мешок с деньгами, вы остановитесь?» Вот этот вопрос, не знаю почему, я запомнила.

У него всегда была очень хорошая, очень хорошая реакция. Он очень хорошо, быстро реагировал на ситуацию, на любого... Ориентировался, как быстро выкрутиться из ситуации, какие ходы предпринять – это относилось ко всему. В студенческие годы можно было видеть, как он выкручивался на экзаменах, это показывало способность очень быстро реагировать так, как надо. Чтобы получить свой результат. Хорошие мозги, свежие такие у него были. Что было хорошо – не было у него такого мышления в колее. Он мог и направо, и налево, очень просто, доброжелательно, мозги были. Ну и большие амбиции. Это важно. Да.

— Кто у него был ближайшим другом на курсе?

— Не было такого. На курсе у него вообще друзей не было, друзья у него были где-то в другом месте, в других сферах, не из университета. Я на самом деле не знаю, есть ли у Каргина друзья.

Ничего особенного и примечательного, если не считать вопрос о мешке с деньгами на рельсах, что уже в студенческие годы могло бы свидетельствовать о целях и путях будущего молодого Валерия – не могут вспомнить ни староста его группы Дайнис Суна, ни Абрам Клецкин. «Он у нас появился на втором курсе, была у него какая-то рекомендация от Vefietis’а, где он работал. Потом он учился, нормальным джеком был. В футбол играл в колхозе, очень любил анекдоты рассказывать про представителей своей нации», — вспоминает Дайнис Суна. «А учился нормально?» — «Да как все в те времена. В те времена самим платить не надо было. Стипендия или есть, или нет и... С журналистской стороны он ничем особым не выделялся, но парень был нормальный».

Нормального, но не гипервыдающегося парня вспоминает и Абрам Клецкин. «В том-то и дело, что меня его достижения в новые времена сильно удивили. Не потому, что он был дураком. Но в студенческие годы он был очень самоуверенным. Уже в восемнадцать лет он начал работать в Vefietis’е  и ходил как баловень, наш чудо-ребенок. У него все это было, да. И поэтому у меня были сомнения. Когда они начинали учиться, та русская группа была очень сильной, и он не смотрелся хорошо на этом фоне. Не скажу, что очень плохо, но повторюсь, мне казалось, что он не сможет развиваться и поэтому не будет способным. И поэтому для меня оказалось колоссальным сюрпризом, как он резко, точно, в общем, хорошо рассказывал, что это все был [Виктор] Красовицкий, что он... Я этому не верю».

И еще одно, совсем официальное и потому небесполезное свидетельство истории – официальная университетская характеристика, выданная незадолго до окончания учебы:

»Характеристика студента V курса отделения журналистики филологического факультета ордена Трудового Красного Знамени Латвийского государственного университета имени Петра Стучки Каргина Валерия Михайловича.

Каргин Валерий Михайлович родился в 1961 году в Риге в семье служащих. Женат. Жена – Каргина Татьяна Юрьевна работает инспектором Республиканского комитета народного контроля. Сын – Каргин Виталий Валерьевич, 1982 года рождения.
Комсомолец. В 1978 году закончил Рижскую 40 среднюю школу и работал в газете Vefietis. Обучался на заочном отделении. В 1979 году перешел на дневное отделение специальности журналистика филологического факультета ЛГУ.

Успехи во время обучения удовлетворительные и хорошие. Много читает, особенно художественную литературу, в том числе по-английски. На производственной практике работал в Комитете ЛССР по телевидению и радиовещанию. Хорошо усвоил навыки радиожурналиста.

На старших курсах исполнял обязанности политинформатора. Эту работу проводил с выдумкой, но, к сожалению, нерегулярно. Валерий не боится высказывать свои мысли, взгляды о отстаивать их. Много интересуется кино и музыкой.

В отношениях с коллегами по курсу корректен, хотя иногда чересчур самоуверен и высокомерен.

Декан факультета филологии, доц. Р.Бертулис, секретарь партбюро, доц. И.Бергмане, председатель профсоюзного комитета, ст.пр. А.Планце, секретарь бюро комсомола, студ. Д.Зариня”.  
 
Иными словами, Валерий Каргин на фоне однокурсников выделялся не более, чем любой другой из них и однозначно не был тем целеустремленным парнем, которого он позднее характеризовал словами «знания необходимо приобретать, когда другие сверстники идут на дискотеку». Как и в школе, он жил фактически без близких друзей (через много лет, примерно в 2003 году, на слет курса он просто не явился), несомненно был умным, в меру общественным, веселым и классным, готовым к большим или меньшим авантюрам (например, будущий национал-большевик Владимир Линдерман вспоминает, как они вдвоем летом сопровождали вагон с коровами из Латвии до Армении; этот случай в своих мемуарах упоминает и Валерий Каргин), достаточно творческим.

Но ни у кого он не создавал впечатления человека, который осознанно движется к давным-давно выдвинутой недюжинной Великой Цели, которая по силам только избранным, которые себя к этой цели готовят, начиная с основной школы. И после окончания университета: как бы позднее Валерий ни утверждал, что «огромное государство более не могло управлять своими нематериальными активами, в том числе – «золотой молодежью», а у меня были все основания причислить себя к ней, выяснилось, что по меньшей мере этот представитель «золотой молодежи» не нужен там, где в соответствии с пониманием того времени открывалась карьера и возможность пробиться для настоящего журналиста – большие агентства ТАСС и АПН.

»Что делать? Меня пригласили в районный комитет комсомола», — столь лаконично разъяснение самого Валерия, в мемуары включен еще небольшой рассказик о скандале в семье и резко негативное отношение отчима к выбору такой карьеры: «Ты действительно пойдешь служить режиму? За что мне такой punishment? Посмотри на меня, на мать, посмотри вокруг – ты что, действительно так ничего и не понял? Как в твоей голове могла возникнуть такая идея?»

Но на самом деле перед честолюбивым представителем «золотой молодежи» было не так уж много дорог – места корреспондента в каком-либо доморощенном средстве массовой информации было недостаточно, с личными талантами в этой области у юноши все было ясно, в свою очередь большие всесоюзные издания оказались неприступными. К тому же стоит учесть и туманные воспоминания Дайниса Суны: «В комсомол он ушел, наверное, и потому, что ему грозила возможность отправиться в Афганистан, ведь именно тогда был конфликт. И чтобы уклониться... он еще, по-моему, женился... семью сохранял, что-то такое было. И тогда он в том комсомоле был...»


Продолжение следует

Все права на русскую версию книги «Каргин Superstar» принадлежат ООО Telegraf.